Полный церковнославянский словарь прот. Григория Дьяченко

– (ῥοδόσταγμα) = розовая вода, употребляемая при освящении антиминсов и престолов (чин освящ. антим.).

– (ροδοφόρος) = место, обильное розами (3 Мак. 7:15).

= ад. По мнению Котляревского этислова в значении геенны явились: во-первых, вследствие отсутствия народного термина, который мог бы обозначит предмет, чуждый понятиям славян; во-вторых же – по близости и смешению двух греческих слов: γέεννα и γεννέα, γέννησις – род, родство. Мы позволяем себе не соглашаться с этим мнением почтенного ученого. Трудно доказать, чтобы термины «род» и «родьство» употреблялись нашими переводчиками бессознательно – только вследствие плохого знания греческого языка и смешения слова γέεννα и γεννέα; что переводчики хорошо понимали различие означенных слов – это доказывается тем, что в геенне они усматривают не просто «род», но «род огненный», «родьство огвенное» или «огнь родный, родьствьнный». По древне-ящыческим представлениям, жизнь по смерти была жизнью в среде усопших праотцев: «умереть» значило удалиться в то загробное царство, где собираются все отжившие родичи – и добрые и злые – «отойти к предкам» – вселиться в род. Когда с принятием христианства, появилась необходимость резко разграничить области посмертного пребывания праведных и грешных, то переводчики предназначенную для последних геенну стали истолковать «огненным родом», а для обозначения царства блаженных приняли термин «по рода», на что, может быть, были наведены случайным созвучием этого слова с греч. παράδεισος (рай). Термин этот, однако, не удержался и сменился словом «рай» – вероятно потому, что самое название «рай» (цветущий сад) более соответствовало понятию библейского Эдема, тогда как «порода» намекала на языческое представление о стране дедов. «Удивительно (замечает Котляревский),что термины «род», «родьство», «порода» придуманы разными лицами в одно и то же время, ибо встречаются в разных одновременных памятниках; быть может они идут от одной школы, от одного учителя». Думаем, что такое удивление напрасно: употребление этих терминов объясняется тем значением, какое соединяла с ними народная речь. С этим мнением г. Афанасьева, тонкого знатока древне-славянской мифологии, мы со своей стороны вполне согласны. (Сп. Поэтич. воззр. славян на природу, А. Афанасьева, т. III, стр. 811–812).

- см. Род

= 1) племя; 2) народ=нарождение, множество, толпа народ, а также род человеческий; 3) происхождение; 4) урожай; 5) разор, различие между вещами подобными друг другу; 6) порода (в естественной истории); 7) пол (в грамматике); 8) сходство отдельных предметов по некоторым качествам (в логике); санкскр. «ри» – рождаться, «рух» рождать, откуда «руд’и» – рождение и произведение. (Корнеслов Шимкевича). «Родъ инъ» – поколение позднейшее, грядущее (Пс. 47:14). «В родъ и родъ» – из поколения в поколение, всегда. «Да напишется сіе въ родъ инъ и людіе зиждеміи восхвалятъ Господа» – пусть напишется о сем последующим родам, и поколения, имеющие появиться на свет, будут хвалить Господа. Молитв. Киевск. изд., стр. 143.

= единокровная сестра.

= роза (Миклош).

= древне-славянские божества. Облачные девы, как хранительницы живой воды, наделяющей мудрость. и предвидением, как спутницы бога грозовых бурь, призванные с одной стороны, приносить на землю младенческие души, а с другой – увлекать души умерших в загробное царство, явились в народных представлениях устроительницами судьбы человеческой. Согласно с этим, древние племена присваивали им эпитеты, обозначающие их вещий характер и влияние на рождение, смерть и вообще на всю жизнь человека. Такие эпитеты впоследствии стали употребляться, как имена нарицательные, мало-помалу приняты были за прозвания особенного разряда божественны существ. Тем не менее предания и доныне удерживают многие черты первоначального сходства их с облачными и грозовыми нимфами. У славян девы эти назывались «рожаницами», так как они присутствуют при рождении младенцев и определяют их судьбу при самом появлении на свет. Прежде всего обратим внимание на свидетельства азбуковников и Паисьевского сборника (XIV века). В последнем памятнике находим «слово св. Григория о том, как первое погани суще языци кланялися идолом и требы имъ клали»; в этом слове читаем: «извыкоша елени класти требы Атремиду и Артемиде, рекше Роду и рожаницѣ; таціи же игѵптяне. Также и до словѣнъ доиде се слов(о), и ти начаша требы класти Роду и рожаницамъ». (Поездка в Кирилло Белозерский монастырь, Шевырева, II, 33–34; М., 1851 г., V, ст. Срезневск. 52–64; архив ист.-юрид. свед., II, полов. 2, 64-65). Желая указать на языческое происхождение веры в Род и рожаницу, проповедник сближает их с подобными же мифическими представлениями у других народов. По его мнению, Род и роженица значили то же, что у греков Артемида; для полного соответствия он придает ее имени и мужское окончание: Артемид («Атремиду» поставлено, конечно, по ошибке писца вместо: «Артемиду»), и противопоставляет это новое имя – Роду, божеству мужского пола. Одна из главнейших свойств, приписанных Артемиде, касалось деторождения. Она считалась покровительницей женщин и брачных союзов, заведывала родами, разрешала пояс родительницы, играла роль повивальной бабки и кормилицы, и вместе с тем, была доброю пряхою, как быв одною из Парк. Греки давали ей название Εἰλείθυια – «рожаница»; Гомер же знает не одну, а многих εἰλείθυιαι, и видит в них дочерей Геры (Илиада, XI:270; XIX:119). С Артемидой сродна латинская богиня Natio (Nascio), которая, по свидетельству Цицерона, названа так потому, что ее попечению вверены роды жен (partus matronarum). Хотя Артемид, о котором упоминается в Паисьевском сборнике, и не существовал в греческой мифологии, но зато греки присваивали эпитете рождающих, производящих и Зевсу, и Посейдону. Та же творческая, призывающая к жизни сила принадлежала Роду и рожаницам, на что указывают сами названия их, относящиеся к одному корню со словами: «рожать или рождать, родитель, родильница, родной, роженый, родина, роды, на-род, за-родыш, у-рожай, по-рода, родник» и мн. др. Роже(а)ница в словаре Памвы Берынды определена так: «матиця, породѣля, пороженица». Словом «род» в древних памятниках означаются: родственники и потомки, земляки и целый народ, как образующийся чрез нарождение (Тюрина: Обществю жизнь и земские отнош. в др. Руси, 26-27; Сахар. II:89); от теснейшего смысла слово это восходило к более широкому, по мере того, как человек от тесных, исключительно семейных и родовых связей переходил к связям и отношениям более широким – племенным и общинным. Но все эти понятия, усвоенные роду, вытекли из того первоначального, основного его значения, по которой под ним разумелась производящая сила природы вообще. Еще теперь в народной речи слышится выражение: «земля принялась за свой род» (Обл. сл., 192).