ЦС Ѣ
= 32-я буква кирилловского алфавита. Слова, начинающиеся с нее, см. еще под буквою ꙗ, хотя из числа кирилловских памятников Саввино евангелие довольно резко отличает ѣ от ꙗ. Буква ꙗ стоит в нем в начале слов и после гласных: ꙗко, ꙗсть, достоꙗше, напаꙗетъ и т.п.; сверх того, мы видим эту букву после н: нынꙗ (2), ближъꙗго (9). Иногда ꙗ стоит в начале слов и после гласных рядом с ѣ, напр. в глаголе ѣсти и производных, так что мы имеем и ꙗсти, и ѣсти. Буква ѣ постоянно употреблена после согласных в тех случаях, где она употребляется в современном русском языке, и кроме того там, где в русском языке слышится я, именно после л и р: волѣ (8, 59), землѣ (30), тьлѣ (40, имен. ед.), - кораблѣ (21), учителѣ (3, род. ед.), дѣлѣ (74) = дѣля, помышлѣти (31 и др.); морѣ (21), чрѣва матерѣ (24, род. ед.), съмереѩсѧ (52) и др. В Хиландарских листках употребление ꙗ и ѣ не сходно с употреблением их ни в Саввином евангелии, ни в Супрасльской рукописи; мы читаем в них с одной стороны: ꙗко, крещениꙗ, диꙗволъ; с другой: уподоблѣꙗсѧ, нынѣшьнѣа (множ. ч. ср. р.), т. е. находим ꙗ постоянно в начале слов и после гласных, а ѣ также постоянно после всех согласных. Остромирово евангелие обыкновенно употребляет ꙗ (с его заменою ѧ) и ѣ согласно с русским употреблением звуков я и ѣ, но в нем сохранены некоторые черты его церковно-славянского оригинала, бывшего по правописанию похожим на Саввино евангелие: молѣахѫ (86; 95), помышлѣѥте (130), творѣяше (287), ближьнѣаго (77), вышьнѣаго (88) и др. Из этого обзора употребления ꙗ и ѣ в кирилловских памятниках можно вывести только то заключение, что писцы этих памятников различали по значению ꙗ и ѣ, т. е. что звуки, изображавшиеся этими буквами, не казались им тожественными, хотя не казались и резко отличавшимися друг от друга. По всей вероятности, звук ѣ был для них открытое мягкое е, в значительной степени приближавшееся к а резко отличавшееся от е, - то е, которое во многих говорах современного болгарского языка (особенно в восточных) в одних случаях, под ударением и перед твердыми согласными, перешло в я: вяра – вѣра, в других превратилось в обыкновенное е: веришъ – вѣришь. Во всяком случае ѣ в кирилловских памятниках не мог смешиваться с е, почему в них (кроме прѣждѣ, - Савв. ев. 89. сѣдмиѭ, Супр. Рук. 414 и одного примера в Остромировом евангелии: несть (26), который без сомнения – русизм) мы не находим замены ѣ через е или наоборот. Как бы ни произносился ѣ, во всяком случае этот гласный, находясь в начале слов и в средине слов после гласных, по-видимому, постоянно имел перед собою j. (См. подробнее в Фонетике церк. слав. яз. проф. А.И. Соболевского, стр. 34-36).