Полный церковнославянский словарь прот. Григория Дьяченко

= письменное свидетельство на владение или пользование землей, вводный лист; ведомство путного боярина, или прикащика, по управлению дворцовыми имениями.

= нынешняя Почайна. См. это слово. В некоторых вариантах, вместо Пучая, встречается: “Израй-река”, от библейского израиля (Был.).

- (πόντος) = море, открытое море (Исх. 15:5); пучина, бездна; это слово Миклошич связывает с санскр. pank ширить, шириться, а не с греч. πόντος – море, или лат pontus, как думают некоторые.

- (по иной орфографии пужечник) = пушкарь немецкий. (Полн. собр. русск. лет., т. 16).

- (ἀφίημι) = выпускаю (Пр. Ав. 12, 1; Д. 20, 1).

= церковные люди (Полн. собр. русск. лет., т. 16).

- (ἀπολελυμένη) = разведенная жена.

= пихать, толкать (Иез. 34:21).

= название старинного сборника текстов свящ. писания и извлечений из творений св. отцев.

- (μελισσών) = иначе дуброва пчельная, место, где водятся пчелы.

= так в свящ. писании называются иногда добрые, истинно верующие, благочестивые люди (Мф. 3:12: 13:30).

- (σιτοδότης, σιτομέτρης) = раздаятель пшеницы или хлеба (Я. 10. п. 5, тр. 1).

= мнение, подозрение (Восток.).

= думать, мечтать.

= надеяться, полагаться (Микл.).

= паруса.

= птица.; великорус. потка; санскр. pataga, от корня pat – летать.

- (древ. слав.) = детеныш (толк. прор. 13 б. “лютость медвѣди егда пътища его избiютъ”); санскр. pôta – детеныш всякого животного (А. Гильфердинг.).

= обол, мелкая монета (Микл.).

- (ὄλυρα) = горох (Иез. 4:9), пшеница, мука. Груз. puri – хлеб, пища, пропитание, зерновой хлеб, пшеница. Греч. πυρός – пшеница. Русск. пырей – triticum repens – потому что из пырея (а также из древесного моха) можно изготовлять хлеб. Литов. puraj – озимая пшеница (Микуц.). Принимая во внимание, что серб. пирити и чешск. pyreti означают: дуть, должно заключить, что старо-славян. пыро – мука (пырень, пырянь – мучной, литов. purji, греч. πυρός, санскр. pura – пшеница) и пырень – зола (=прах) заключают в себе понятие “легко-вздуваемого” (точно так, как пух имеет корнем pu – дуть); пурга – сильная метель, собственно: запорашивающая вьюга; пурить – мочиться, т. е. испускать мелкие, подобно должню капли. Отсюда, во-первых, возникло уподобление дождя и снега (= пороши) – мучной пыли, и, во-вторых, падающие капли дождя стали сближаться с зерновым хлебом, осеменяющим поля. В народных обрядах посыпание зерновым хлебом вполне соответствует обливанию водой: после венца, молодых обыкновенно осыпают овсом, житом и ячменем не только для того, чтобы они вели жизнь богатую и счастливую, но и с тем, чтобы небо благословило их чадородием; те же приметы дает и дождь, оросивший новобрачную чету в первый день свадьбы (См. об этом подробнее в соч. Поэтич. воззр. славян на природу А. Афанасьева, т. II, стр. 178).

= тоже, что испытываем. Прол. июн. 2.

= допрос (Безс., ч. I, стр. 6).

= испытать, исследовать. Пролог нояб. 21. Не пытати къ тому о судѣхъ Божiих; польск. пытаць – спрашивать; санскр. put – говорить (А. Гильфердинг).

= бесчеловечный способ открывать истину на суде в древности. Пытка состояла в том, что подозреваемому в каком-либо преступлении привязывали к ногам тяжелые колодки, и, завернув руки назад, привязывали за них веревкой, посредством которой поднимали по блоку пытаемого вверх так, чтобы вывернуть руки из суставов. Чтобы скорее это исполнить, помощник палача, ставши на привязанную к ногам испытуемого колодку, прыгал на ней, отчего мучение становилось еще несноснее (Olear., pag. 323). Потом, когда на поврежденных членах тела оказывалась опухоль, то время от времени дергали разорванные члены (Herberstein, pag. 59), причиняя тем нестерпимое мучение. Нередко в то время, как испытуемый был поднят упомянутым образом на веревку вверх, под ним разводили сильный огонь, чтобы посредством жара и дыма еще более увеличить мучение, или привязывали его на коле так, что его можно было вертеть над горящим огнем, подобно жаркому на вертеле (Fletcher, I). Иногда испытуемым раздавливали или раздирали ногти, раздробляли пальцыи и разбивали зубы. Самая ужаснейшая пытка состояла в том, что остригши у подверженнго ей на самой верхушке голосы волосы, пускали на нее по капле холодной воды (Olear., pag. 323). Это мучение причиняло обмороки или некоторый род бешенства, в котором мучимые иногда признавались виновными в том, чего никогда не делали и о чем совершенно ничего не знали. Места, где были производимы эти мучительные истязаниями, назывались застенками. Пытки окончательно отменены были при императрице Екатерине II-ой.