Полный церковнославянский словарь прот. Григория Дьяченко

= сбор. Сънемъшеся обема полкома на скупь (дат. самост.) — когда оба войска сошлись вместе; по другим: вступили в сражение (Нест. Откуду пошла Русская земля).

= хари, личины, маски, также и те самые, которые наряжены в маски, имеют на себе маски. Пролог дек. 23.

— (σκωρία) = изгарь, шлак, нечистота, грязь.

= палачи немилостивые в былинах позднейшей редакции, — это имя образовалось из собственного Малюты Скуратова. В наших былинах о Грозном царе, как известно, Малюта является и живьем, как имя собственное; там ему поручают сказнить царевича, которого спасает, однако, Никита Романович. Илью же богатыря от скурлатов княжеских умеет спасти являющаяся тут с самым светлым значением княгиня: она была сдогадлива — копала подкопы под те погребы, поила и кормила доброго молодца, поила и кормила ровно три года. А между тем накатилась на Киев град сила неверная бусурманская царя Калина, — обстала на шестьдесят верст. Вот и повесил Владимир буйну голову, а княгиня спрашивает его, что с ним сталося? — „Нет у нас оберегателя. Удалова добра молодца, Ильи Муромца“. А княгиня дает совет: „ты вскричи своим верным слугам — скурлатам немилостивым, чтоб сходили да посмотрели, не жив ли он?“ (О. Миллера, Илья Муромец).

— (древн.-слав.) = крыть, погребать; прекутити — украсить; белорус. кутва —войлок; верх.-луж. кутьиць — беречь; польск. кутва — скряга; санскр. kunth — покрывать, kat — хранить, покрывать, kantha — пола, kut — простирать (А. Гилъфердинг).

— (περιστέλλω) = покрываю, обвертываю, убираю (о теле мертвого) (Прол. С. 3, 2).

= пола; под скутом — под полой (Нестор).

= Скифия. Лавр. лет. 2, 10, 12, 29.

= головное покрывало клириков; скуфья фиолетовая, бархатная есть отличие священников. Слово это производят или от греч. σκέπασμα, т.е. головное покрывало, или отъ σκευὴ — наряд, или от имени скифов.

= воровать, разбойничать.

= слабоумен, малосмыслен (Притч. 12:8).

— (τὸ χαῦνον) = нежность, изнеженность (Ил. 11, вмч. Евфимии, стих. на хвалитех, „Слава“).

= богиня древних славян, откуда их и название. Отличительные черты культа богини Девы у армян были те же самые, как и богини Славы у древнейших славян. Агафангел, живший в начале IV века по Р. X. и бывший секретарем царя Тердата, говорит об этой богине (Венец. 1835, стр. 47-48), как „о великой царице и госпоже, Славе народа, поддерживающей жизнь народную, матери всякого целомудрия, благотворительнице всего человеческого рода, золотой матери, матери — богини“ (Агаф., стр. 602-603). Изображение ее было золотое (стр. 586-588). Храм ее обладал огромными сокровищами. Ей посвящали белых быков, белых козлов, белых коней, белых мулов и пр. (стр. 29-30). Она отличалась от всех других известных богинь в период многобожия, как, напр., от богинь Астхик и Нане, Афродиты или Венеры и Дианы или Артемиды (Очерк религ. языч. армян, Н.О. Эмина, стр. 63, 64, 65). Аланы веровали во единое божество Славу. Они представляли его себе богиней девой, единой властительницей судеб жизни как земной, так и загробной, райской, называли ее также и царицей неба. Ей же придавали они и название матери, полагая, что от нее происходит как самая жизнь, так и всякое благополучие для человека. В отличие от матери земной, ее звали божеской матерью. Жертвоприношения ей состояли не только из обычных возлияний, курений и заклания животных, но также из различных мучных треб или трапез. Культ этой богини Славы в глубокой древности был распространен у всех арийцев, в том числе и у пелазгов, ранее, нежели у них появилось многобожие. Вот, что мы читаем об этом в Сборнике Григория, епископа болгарского: „отъ племене Афетова родился Сероух, иже начя пръвее еллинскаго закона Славоу, рекше коумирослуженіа приносити душамъ божескамъ коумиромъ каменомъ“ (Сборник Григ., л. 25). В том же Сборнике мы читаем: „Еасъ (Αἴας — Ajax) же и тотъ сынъ быти Дионисоу глаголется въ правдоу сла́венъ... Иракліи же и тотъ сынъ быти Дионисоу глаголется въ правдоу славенъ... отъ Ираклѣя пръвое славный Илосъ царь отъ него Лакъдемонстіи церкве (Сборник Григ., л. 26). Таковы сведения о происхождении культа Славы, открывающиеся в трудах славянского писателя X века, знатока славянской древности. Из них мы узнаем, что ранее эллинского закона существовал культ Славы, что кумиры этого культа были каменные, что они считались одушевленным божеством. Тут же находим и любопытное в своем роде указание о древнейших династиях, исповедовавших культ божества Славы, и, вместе с тем, производивших род свой от этого божества, т.е. „в правду славных“ или родославных (Исслед. и замет. по русск. и слав. древ. кн. Оболенского, стр. 13, 27).