Полный церковнославянский словарь прот. Григория Дьяченко

- (στρέψας) = обративший.

= обуздывать (Парем. XIV в., 1 Пет. 2:15).

= облетать, обтекать (Григор. Богосл. XI в.).

= выпуклый, рельефный. Этим словом обозначалось искусство чеканное, битое из выливных листов с разными травами (узорами), обликами, личинами. Таковы иконные оклады, выбивавшиеся из отлитых листов с выпуклыми изображениями, таковы были древние чаши с обликами и личинами. Оборонной работы были изделия чешуйчатые, ячейчатые, грановитые, ложчатые, струйчатые, травчатые, дорожчатые. Так обронили кубки, братины, стопы, рукомойники, лохани, кружки и проч. Мастера этого производства назывались чеканщиками (Изв. и указ. о рус. древн., стр. 11-12).

= округ; «вси посадники псковскiе заложили городъ новый Выборъ въ котеленскомъ обрубѣ» (Пск. лет.).

= сорвать, снимать (Ис. 45:8 по списк. XV в.).

= остричь (Апост. XIV в. Деян. 21:24).

= обритье (Чис. 6:19 по списк. XVI в.).

= очищать, стирать.

= саранча (Еккл. 12:5 по списк. XVI в.).

= обретение, изобретение (Сир. 29:4 по списк. XVI в.).

- В противоположность догматам, обрядами (от слова рядить, украшать) называются такие истины, которые относятся не к существу веры, к внешней стороне ее, и показывают, как христианин должен выражать свое отношение к Богу во внешнем богослужении, и как подобает христианину «въ дому Божiю жити» (1 Тим. 3:15). Сюда относятся: церковные чины и уставы, порядки церковного управления, разные предметы и действия, имеющие символическое значение, за исключением того, что составляет вещество и видотворение таин (Б. Кат., л. 358), т. е. материю и форму таинств. Таким образом, между догматами и обрядами существует большое различие, именно: догматы – истины богооткровенные, а обряды – установления церковные; первые касаются сущности веры, а вторые – внешней стороны ее; одни безусловно необходимы для нашего спасения, а другие не имеют такого значения в деле спасения; наконец, одни неизменяемы, а другие могут изменяться. Между тем, раскольники совершенно отожествляют их и утверждают, что обряды так же неизменны и неприкосновенны, как и догматы веры. Но такие мнения их совершенно неправильны и несогласны с практикою церкви. Обряды явились не сразу в своем строго определенном виде, а вырабатывались постепенно церковью, которая сама вводила их в употребление и, когда находила нужным, то изменяла их, а некоторые и совсем уничтожала, заменяя новыми, лучшими, при чем строго требовала подчинения своим распоряжениям, подвергая неподчиняющихся отлучению. Такое право церкви изменять, дополнять и переменять на лучшее то, что не имеет догматического характера, всегда принадлежало и принадлежит церкви неотъемлемо. Это ясно доказывается многими историческими примерами и свидетельствами. Так, первое правило апостолов Петра и Павла повелевает пять дней в неделю работать, а в субботу и воскресенье праздновать (Кормч., л. 27), того же требует и Стоглавый собор (в гл. 41 и 95); между тем Лаодикийский собор совершенно упраздняет это правило (27 прим. Кормч., л. 78 об.). В мало-азийских церквах был обычай, ведущий свое начало от ап. И. Богослова, праздновать Пасху 14 нисана, в какой бы день это число ни случилось, но I-й вселенский собор отменил его и установил праздновать в первый воскресный день после весеннего полнолуния (Синакс. В 7 нед. по Пасхе, Кормч., л. 6). Таким образом, православная церковь изменяла или даже уничтожала некоторые правила апостольские, делая это «на спасенiе и на лучшее поспѣшенiе людемъ промышляющее» (объясн. 12 пр. VI всел. соб.). Если так она поступала с установлениями самих апостолов, на касающимися сущности веры Христовой, то тем более могла исправлять на лучшее подобные же постановления последующего времени.