Полный церковнославянский словарь прот. Григория Дьяченко

= мясной пирог при свадьбах. Срав. финнск. kala-kukko – пирог с рыбой (kala – рыба; для kukko срав. нем. kuchen, швед. kaka – пирог).

= горбоносый (Св. Дион. Ареоп. с толк. св. Макс. Испов. XVII в., л. 267 об.; сн. Опис. слав. рукоп. Синод. библ. А. Горского и Невостр. Отд. II, пис. св. отц., стр. 8).

= корачки, четвереньки.

= лужайка, лесок посреди чистого места. В Москве есть (Мясн. части) «Кулижки» по пригоркам рощицы от Васильевского луга (нынешних мест заселения Императорского Московского воспитательного дома).

- (древ. слав.) = кол, от санс. cûla – вертел.

= 1) шар; 2) ядро; 3) пуля. Польс. kula, от kugel (Сказ. кн. Курбского XVI в., изд. Устрялова).

- (у черкесов гымза) = значит квашенье, броженье, и по значению слов гамизати (серб.), гимзить (рус.) – бродить, сближается с словом квас (Вельтман).

= кошка. См. Словарь, стр. 275.

- (см. Словарь, стр. 275). В Корнеслове Шимкевича, под словом куна, встречается любопытное примечание: к наказаниям за драки в древней Руси можно кажется отнести церковное куна и польское kuna «железная цепь», которая возлагалась на шею преступников, напр. «связаша его двома веригами, и куну желѣзную на выю возложиша», Чет мин. мая 28. Ср. укр. куна и литовско-русское куница, т. е. железный ошейкник, прикреплявшийся к стене в церковном притворе; он возлагался на шею тех, которые не ходили в церковь или виновны были в других преступлениях (Зап. импер. археол. общ., т. III, стр. 116).

= сосуд, отличающийся от кувшина одним только носком, как у современного чайника (О метал. произв. до XVII века Забелина; сн. Зап. импер. археол. общ., т. V, 1853 г., стр. 83).

= сребролюбие. Прол. XV в. окт. 13.

- (нем. Kunst – искусство и camera – комната, камера) = место для хранения редких вещей и предметов; музей. Это слово вошло в наш язык со времен Петра Великого.

= у крестоносцев немецких воевода, поветовый староста. Польс. kontor, komendator (Сказ. кн. Курбс. XVI в., изд. Устрялова).

= верхнее женское платье (от турецкого слова «контош» = епанча). В древности у нас были кунтыши и для мужчин; ими жаловали великие князья и цари наши бояр своих.

- (см. Словарь, стр. 275). По указанию проф. Буслаева, корень куп совмещает в себе те же понятия, что и корни яр и буй. Во-первых, говорит он, куп имеет значение белого, ярого, а также буйного в смысле роскошно растущего, откуда в нашем языке употребительны: купавый – белый, купава – белый цветок, купавка – цветочная почка и особенно почка белых цветов. Так как у и ы в известных случаях чередуются, то корень куп может иметь и другу форму кып, откуда кыпеть и кипень (кыпень) в значении белой накипи и вообще белизны («бѣлъ, какъ кипень». Во-вторых, «ярый» и «буйный» заключают в себе понятия кипучего, неукротимого, бешеного, раздраженного; соответственно этому, в санскрите kup = не только блистать, но и яриться, гневаться, слав. кыпети, кыпати, кипятиться – горячится, сердиться. Наконец, в-третьих, как с словами «ярый», «ярость» нераздельно понятие желания, похоти, так при нашем «кыпети» находим лат. cupio – страстно желать чего, стремиться к чему (История Росс. Соловьева, II, прилож., стр. 25-26; Radices linguae slov., 42). Допустив эти лингвистические соображения, надо будет признать, что имена Куп-ало и Яр-ило обозначали одно и то же плодотвоящее божество лета; такой вывод, во-первых, подтверждается старинным свидетельством о «безстудномъ» характере купальских игрищ, а во-вторых, тем обстоятельством, что в ярославской, тверской и рязанской губ. празднество Купалы еще недавно называлось Ярилою (Рус. народн. празд., I, 179).

- (см. Словарь, стр. 275) = хорут. копина, компор – ежевика (lonicera xylosteum); санскр. ksumpa (употребл. в Ведах), ksupa, chupa – куст (А. Гильфердинг).