и при том объяснения содержат на латинском языке.
Что касается известного словаря Миклошича (Lexicon palaeo-slowenico-graeco-latinum), то трудность достать это дорогое (около 20 р.) заграничное издание, где объяснения даны на греч. и лат. языках, опять ни мало не устраняет необходимости в изданиях общедоступного церковнославянского словаря.
Относительно же того, что в настоящее время существует несколько маленьких, от 1 коп. до 25 коп., церковнославянских словариков
[1], объясняющих слова той или другой церковно-богослужебной книги, нужно сказать следующее: все они, своим появлением свидетельствуя о неотложной потребности в полном церковнославянском словаре, в то же время своим разнообразием и скудостью словарного запаса показывают, что ни одним из них не достигнута и не может быть достигнута цель – дать полное практическое и вместе научное пособие к чтению всех библейских, всех церковно-богослужебных и духовно-назидательных книг, написанных на церковнославянском наречии. Добросовестно относящийся к своей обязанности учитель церковно-приходской школы или законоучитель, достав все эти словари, далеко необеспечен в том, что во всех случаях он может найти потребное объяснение. С этим каждый согласится.
Мы не говорим уже о том, что в этих словарях нет ни исторического, ни этимологического (словопроизводственного), ни сравнительного с родственными индоевропейскими языками и славянскими наречиями объяснения слов, хотя во многих случаях без такого объяснения нельзя удовлетвориться тому, кто желал бы стать в сознательные отношения к языку, как выражению мысли, образовавшемуся не случайно, а по известным разумным требованиям человеческого духа.
Итак, появление в свет полного
[2] церковнославянского словаря, вызывается уже современною в нем потребностью.
Без сомнения, как видит читатель, наш словарь, заключающий более 30000 слов, из коих некоторые, в виду их особенного значения, объяснены со всею подробностью, значительно полнее церковного словаря прот. А. Алексеева, заключающего в себе около 20000 слов, и при том слов не одних только библейских и церковно-богослужебных, но относящихся и к церковной истории, библейской географии и т. п. наукам; но если сравнить наш словарь со всем богатством славянских слов, то он окажется, разумеется, далеко не полным [3].
Примечания
[1] Таковы словари: Грузинцева, Гусева, Соколова, Соловьева, прот.
Свирелина, Михайловского, Лозанова и нек. др., также небольшие собрания
ц.-слав. слов, помещаемые в изд. Булгакова, Смарагдова и нек. др.
[2] Конечно, употребленное здесь выражение: “полный словарь” нужно понимать в
относительном смысле, как более полный по сравнению с прочими, доселе
изданными церковнославянскими словарями.
В наш словарь (без прибавления) внесено ц.-слав. слов древнего периода – 5101; древнерусских – 2525; ц.-слав. нового периода – 12,311; всего – 19,937. К этому должно прибавить слова, отнесенный к прибавлению, в котором объяснено: ц.-слав. слов нов. пер. – 1136; др.-сл. – 1656; др.-рус. – 3225, всего в приб. – 5017 сл.; а всего в Словаре – 25,000 (25,954) слов. Но эту цифру – 25,000 нужно увеличить тоже еще почти на 5000, если не более, слов, если принять во внимание, 1) что под одним словом мы даем весьма много объяснений, до 25 иной раз и более (См. оружие древнерусск., где объяснено под одним словом 28 понятий; отреченные книги и мн. др.) и 2) если мы будем иметь в виду те многочисленные объяснения затруднительных для понимания оборотов речи, которые у нас находятся чуть не на каждой странице на протяжении всего словаря, см. напр., при слове врата, вчера, вхожду, век, венец, вера, вечный, глава, глаголю, глас и т.д. и т.д. Т. обр. мы можем сказать, что в нашем словаре объяснено около и даже более 30000 слов и оборотов речи. Точный подсчет всем объясненным словам будет сделан при втором издании, если Бог благословит быстрым успехом этот труд. Но и указанная цифра представляется довольно внушительною, если принять во внимание, что мы объясняем слова и обороты речи только затруднительные для понимания, а не все к ряду.
[3] “Лексикальное богатство славянского языка, говорит известный филолог А.
Будилович, взятого в совокупности его живых и вымерших говоров,
измеряется не дюжинами, не сотнями, даже не тысячами слов, а сотнями
тысяч! Один “Толковый словарь живого великорусского языка” Даля обнимает
до 200,000 слов; прибавьте сюда запасы малорусских и белорусских
говоров, исчерпайте исторические памятники русского языка – и вы легко
достигнете 300,000 слов нарицательных. Число имен собственных, особенно
названий топографических, едва ли не превзойдет этой суммы. Таким
образом лексический запас русского языка, на всем пространстве его
распространения и за все периоды развития, превышает, без сомнения,
полмиллиона слов. Но русский язык есть не более, как одна, хотя и
сильнейшая, ветвь языка славянского; до какой же цифры дойдет сумма слов
во всех славянских наречиях в совокупности! Если произвести самый
полный учет обширного числа синонимов в разных славянских наречиях, то и
тогда останется неисчерпаемое обилие материалов для исследований как
лингвистических, так и исторических” (См. “Первобытн. славяне” А. Будиловича, ч. II, стр. 6).
