Полный церковнославянский словарь прот. Григория Дьяченко

обстоятельного знания веса и меры для точного исследования других сторон исторической жизни, особенно экономической. Дело в том, что множество данных, существенно важных для понимание внутреннего быта известного народа, сохранены для нас памятниками не иначе, как в указаниях веса и меры, имевших место в древнейшее время. Теперь, если бы мы лишены были знания этих древних единиц веса и меры, то нам пришлось бы совсем отказаться от всякого уразумения находимых нами указаний, а вместе с тем и от значительных, весьма важных отделов исторической науки. Почтенные фолианты, составляющие украшение каждой исторической библиотеки, явились бы для нас во многих случаях книгой за семью печатями. Как мы уже сказали, обе стороны дела одинаково важны и привлекательны для историка и филолога.

Пусть лица, готовые сделать нам упрек в излишней полноте словаря и разнообразии внесенных в него слов, попробуют вычеркнуть хотя бы, наприм., метрологические понятия, как бы излишние, и они не прочтут ни одного памятника чисто духовной письменности (напр., дарственной грамоты князей монастырям, или приходо-расходных книг монастырского приказа, или древнейших библейских книг и т. п.), где очень часто встречаются метрологические термины, теперь вышедшие из употребления и почти совершенно непонятные.

6) Там, где мы находили не произвольно гадательные, но более или менее твердые филологические данные для определения словопроизводства вносимого в словарь слова, мы всемерно старались в кратком, связном, и точном изложении представить весь словопроизводственный процесс данного слова.

Словопроизводство в настоящее время становится одною из самых необходимых и самых важных сторон словарной работы. “Поистине я думаю, говорит гениальный Лейбниц, что языки – лучшее зеркало человеческого духа, и что внимательный анализ слов лучше всякого другого средства мог бы ознакомить нас с действиями ума”.

Этимология составляет соль или пряность словаря; без этой приправы предлагаемая им пища была бы не вкусна, хотя иное и приятнее было бы сырое или не пересоленное.

Словопроизводство нажило себе дурную славу, потому что в прежнее время, естественно, его искали в одной игре слов и употребляли во зло. Долго оно только предугадывало свои правила и не сознавало их; и теперь еще беспрестанно отыскиваются новые.

Можно понимать слово из него самого и из ближайшего к нему круга, но можно также брать на помощь родственные семейства и ряды слов, а оттуда уже переходить к смежным наречиям и языкам. Как скоро заметили и наконец обозрели связь нескольких языков, то явилось, с неизвестными прежде законами и выводами, сравнение языков, которое утвердилось научным образом только с помощью книгопечатания и словарей.

Справедливо говорит проф. Лавровский: “Словообразование древнего нашего языка должно занимать одно из самых видных мест в общем его исследовании, как по богатству и выразительности этого языка, так и по тому близкому родству с народами соплеменными, которое столь резко высказывается в словесных произведениях древности. Словообразование скорее всего покажет и общность слов коренных, следовательно, общность первоначального богатства понятий, и одинаковость приемов, при дальнейшем развитии этих понятий, для выражения их в слове, следовательно, тесное родство духовных сил, одинаковость их настроения и направления. Важность этого отдела исследований не ускользнула от внимания ученых, деятельно и заботливо принявшихся за обработку родного языка, хотя и нельзя не сознаться, что, сравнительно с другими, он менее заключает полноты и отчетливости в исследованиях” (П.А. Лавровский; сн. Изв. Ак. н., т. II, стр. 273).

Для достижение этой цели мы, во-первых, прилагали к объясняемым словам законы славяно-русской фонетики, чтобы понять разнообразные наслоения в славяно-русском словообразовании