О.А. Седакова. Словарь трудных слов из богослужения: церковнославяно-русские паронимы

Многие расхождения в значениях русского и церковнославянского слов, отмеченные в нашем словаре, объясняются именно греческим субстратом последнего, греческим смыслом в плоти славянских звуков и морфем. Некоторые загадочные значения связаны, как становится очевидным, с обычной переводческой ошибкой: пи́ща и пи́щный в значении «сладость», «сладостный» (ра́й пи́щи ра́й пи́щный, пи́ща присносꙋ́щнаѧ) происходят из смешения греч. τροφή (пища) и τρυφή (наслаждение). Для других системных замен, как, например, передача греч. ἐλεέω (помиловать) цсл. ѡ҆чи́сти (в молитве мытаря, которая в евангельском тексте переводится: милости́въ бꙋ́ди мѝ грѣ́шномꙋ, а в литургическогом употреблении и многих производных от этой молитвах как ѡ҆чи́сти мѧ̀ грѣ́шнаго) собственно лингвистические причины указать затруднительно.

Вообще греческие образцы – не единственный источник расхождений церковнославянских и современных русских значений слова. Можно назвать и собственно славянские истоки: те значения, которые утрачены в литературном русском языке, но сохранились в южнои восточнославянских диалектах (например, ѻ҆бѣ́довати В значении «завтракать»).

Значительны также изменения грамматической семантики, сдвиги словообразовательных моделей. Так, отглагольные существительные на –ание, -ение, -ие в русском обыкновенно означают процесс, тогда как в церковнославянском они могут означать также и объект или результат действия. Например, цсл. воспрїѧ́тїе значит «то, что воспринято»: и҆зба́ви... ѿ лю́тыхъ воспрїѧ́тїй («освободи... от воспринятого мной зла»); цсл. жела́нїе может значить «предмет страсти, то, что желанно»: жела́нїе грѣ́шника поги́бнетъ и под. Другое значение этой словообразовательной модели, также неизвестное русскому, – обозначение исполнителя действия: так  застꙋпле́нїе, моле́нїе в славянском контексте могут означать соответственно «защитника» и «послов».