птичья дорога

= млечный путь (Звездные туманности). Литовцы называют млечный путь “птичьей дорогой”, потому что души, возносящиеся по этой дороге на небо, представлялись легкокрылыми птицами (D. Myth., 331. Die Wissenschaft des slawisch. Mythus, 272. Черты литовск. нар., 69). Еще до сих пор литовцы, когда умрет кто-нибудь в семействе, уверяют, что они видели покойника – как он пронесся на борзом коне по птичьей дороге (млечному пути), с тремя звездами в руке, и вступил в селения вечного блаженства (Ж. М. Н. П., 1844, IV. ст. Боричевск., 36). У киргизов млечный путь также называется птичьей дорогой. (Моск., 1853, 22, 73). В наших областных говорах млечному пути даются названия: а) в нижегородской губ. мышины тропки (мышиная тропа), что указывает на древнейшее представление душ мышами; b) в тульской губ. становище – место для отдыха дорожных людей, странников; с) в пермской губ. путь в Иерусалим, и во многих других местностях поселяне убеждены, что белеющая полоса млечного пути указывает дорогу в этот святой город, т. е. собственно это – путь, ведущий в Божий град, в небесный Иерусалим или рай; d) в тамбовской и тульской губ. млечный путь известен под именем Батыевой дороги; рассказывают, что дорога эта идет от железных гор, в которых заключены татары, т. е. она примыкает к тем адским вертепам облачных гор, где мучатся “дивии народы” – великаны разрушительных бурь и гроз. Мифические сказания об этих последний в средние века были пересены на суровых, диких кочевников,беспощадно опустошавших русскую землю и названных потому “бичем божиим”. В ярославской же губ. между раскольниками сохраняется предание о священном городе, скрытом под глубокими водами и населенном благочестивыми старцами; в этот город, напоминавший заоблачное царство “отцев”, ведет Батыева дорога. (Обл. сл., 8, 118, 214; Доп. обл. сл., 222, Владим. Губ. В., 1844, 52; Сахар., II, 62-63; Сн. Рус. в св. посл., IV, 43; Beiträge zur D. Myth., 158).