поток

= наказание, которое, по воле князя, может быть или изгнанием с уничтожением имущества, или заточением обвиненного, или обращением его в рабство (Русск. Правда).

= богатырь русских былин. Богатырь этот Михайло Иванович с прозвищем Поток; этому прозвищу соответствует, кажется, в болгарском эпосе турлак (Безсонова, Болг. II. 1, 201) – по сборнику Кирши Данилова, в Рыбниковском же сборнике – Потык. Впрочем, в заметках к нему и к сборнику Киреевского, г. Безсонов приводит то и другое к общему корню тъки, тьк, ток и тек, и видит в нем представление силы движения или стремления, силы неугомонной, бродячей, перехожей; - отсюда и связь Михаила с каликами перехожими, этими “потыками” своего рода (Рыбн. I, зам. II; Кир IV, зам. 33, 34). Действительно, богатырская жизнь Потыка соответствует подобному прозвищу. Г. Безсонов прав, говоря: “посмотрите, сидитъ ли онъ на одномъ мѣстѣ: какъ будто ни минуты, какъ будто только присядетъ, чтобы подняться и въ путь. Пѣсни объ немъ обыкновенно начинаются тѣм, что Владимиръ отряжаетъ его на какой-нибудь подвигъ въ далекую сторону; только лишь онъ воротится, какъ ступай дальше”… (стр. 37). Эти свойства “непоседа” г. Безсонов объясняет особой силой в древней народной жизни. “Поприщемъ ея всесторонняго дѣйствiя, говоритъ онъ, собственнымъ мѣстомъ и временемъ для силы движенiя, переходовъ, броженiя было кочевье, эпоха кочевого быть, перiод слагавшагося народа русскаго”… (стр. 34). Все это, за множеством лишних слов, не довольно ясно; но можно однако догадаться, что именно разумел, при том множестве различный слоев, какое замечается в народной словесности, и той живучести даже старейших из них, какой она отличается в былинах о Михаиле Потыке могут, пожалуй, проглядывать и черты доисторического кочевничества. Но на них налегли другие; это древнейшее “потыканье”, т. е. шатанье по свету, прикрылось позднейшим – тем гуляньем из страны в страну, какое можно видеть в другом богатыре русских былин, в Дунае Ивановиче. В самом названии этого последнего именем реки, т. е. текущей, потыкающейся, вяляется своего рода сходство с проименованием Михаила – Потоком, Потыком (Илья Муромец, О. Миллера, стр. 386 – 387).